Засекреченность материалов уголовного дела по Чернобыльской аварии породила много разных версий её причин. Так в конце ХХ века пошла мода на геотектонические версии.

Их сторонники (геотектонисты) видели причины Чернобыльской аварии то в землетрясении, то в какой-то энергии, попавшей из глубин Земли в реактор 4-го блока, то в «плазменном дыхании Земли», то в опытах военных с «геотектоническим» оружием и т.д. Для атомщиков всё это было из области фантастики, однако, исходные данные одной из версий помогли найти объективную научную истину.

Фото. 1. Исходные сейсмограммы. Их качество оставляет желать лучшего. Амплитуды сейсмоактивности действительно очень низкие.

Сами авторы оценивают их осторожно:

«По динамическим характеристикам сейсмические записи отличаются от записей поверхностных взрывов и близки по форме к регистрациям локальных землетрясений…»

Эта фраза сформулирована по-научному дипломатично. Но, хорошо зная язык научных публикаций, из слов «близки по форме» мы догадались, что её авторы сами не очень уверены в том, что это "слабое сейсмическое событие" было вызвано землетрясением. Тем не менее, надо отдать им должное –одного взгляда на эти сейсмограммы вполне достаточно, чтобы понять, насколько сложную и виртуозную работу они провели.

Так было землетрясение в районе ЧАЭС или… не было?

После выхода статьи учёных-сейсмологов факт «слабого сейсмического события» в районе ЧАЭС в 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда), стал неоспоримым научным фактом. А научный факт – это научный факт. Не учитывать его в анализах никак нельзя, и, если его природа сразу не очевидна, то нужно искать ему естественное объяснение.

И первым напрашивалось землетрясение. Но сейсмостанции записали только поверхностные сейсмоволны. Это смущало и наводило на мысль, что очаг «слабого сейсмического события» имел приповерхностный характер.

Но тогда возник вопрос, где в районе ЧАЭС в приповерхностных слоях находятся те тектонические плиты, резкая подвижка которых вызвала это «событие»? И тут вспомнилось, что, в 1990-1991 годах перед началом буровых работ на промплощадке 4-го блока ЧАЭС мы изучали геологические разрезы в её районе. На них мы увидели песчаные грунты, уходящие вглубь на многие сотни метров. Позже узнали, что скальные грунты в районе ЧАЭС начинаются на глубинах порядка одного километра,но это ещё не тектонические плиты. Так что сомнения относительно версии «землетрясение» не проходили.

Эти сомнения поддерживали и официальные заявления Сейсмической службы Украины, в которых она настаивала, что в ночь на 26 апреля 1986 г. на территории Украины никаких землетрясений не происходило.

В итоге возник вопрос, а не является ли «слабое сейсмическое событие» сейсмооткликом на взрыв, произведённый в 10 км к востоку от ЧАЭС, и кто же мог его произвести? Военные, строители, геологи, разработчики земных недр? Но, думается, что никто, ибо Промтехнадзор никогда не дал бы разрешение на взрыв 10 тонн (!) тротила в 10 км от работающей АЭС. А если его всё-таки надо было бы провести, то живущих в опасной близости к нему эвакуировали бы. И об этом бы знали и жители, и местные власти.

О подготовке такого взрыва была бы предупреждена и дирекция ЧАЭС. И она заглушила бы все реакторы на время проведения взрывных работ.

Все эти действия были бы отражены в документах ЧАЭС, Минэнерго, Промтехнадзора, местных властей и во многих воспоминаниях. Однако в них вы не найдёте даже намёка на такое нерядовое событие.

А это означало, что специально организованного взрыва мощностью в 10 тонн тротила в 10 км от ЧАЭС никто не проводил.

Принципиальные противоречия

Чем глубже мы знакомились с сейсмической стороной дела, тем больше возникало вопросов без ответов. Мы знали, что в 1986 году было установлено, что на 4-м блоке произошло два аварийных события, названные «взрывами». Первый «взрыв» был относительно слабый. Второй «взрыв» был гораздо сильнее. Его видели и слышали далеко за пределами ЧАЭС примерно через 20 секунд после первого. Позже удалось выяснить, что первый «взрыв» был следствием процесса разрушения активной зоны реактора перегретым паром. А вот второй «взрыв» был уже настоящим взрывом смеси графитовой пыли, водорода и кислорода. Он вскрыл реактор, разрушил 4-й блок и вынес останки активной зоны реакторанаружу.

Сама картина «взрывов» выглядела и впечатляюще, и устрашающе:

"В половине второго услышал первый взрыв. Он был глухой, словно грохнул трамвай, но очень сильный. Тряхнуло, как при землетрясении. Я повернулся к реактору. Тут на моих глазах произошёл второй взрыв. Успел заметить, как вздымается разорванная крыша. Потом полетели куски бетона, камни, но я успел укрыться от обломков. Взрыв был такой силы, что бетонные плиты весом в тонну, а то и больше, отбросило от реактора метров на пятьдесят. Некоторые вылетели за ограду и контрольную полосу".

Такую картину разрушения 4-го блока видел своими глазами свидетель Л.Бутрименко со своего поста внешней охраны, который находился всего в 100(!) метрах от стен 4-го блока. Из свидетелей, оставшихся в живых, ближе его картину этих «взрывов» никто не наблюдал.

В начале мая 1986 г. по заданию Правительственной комиссии военные инженеры-взрывники исследовали состояние конструкций 4-го блока, чтобы по характеру их разрушений определить место, природу и общую мощность взрыва, его разрушившего. И уже к 16 мая 1986 года они установили, что место взрыва находилось в пространстве под «крышкой» реактора, сам взрыв носил характер взрыва пылегазовой смеси, а его мощность составила 30(!) тонн в тротиловом эквиваленте. Эти результаты были сразу засекречены, но молва быстро донесла их до многих людей. Рассекретили их только в 2006 г.

Опираясь на эти факты, мы пытались совместить хронологию аварии по версии-1986 с геотектонической версией. И столкнулись с противоречием - если принять последнюю за «истину», то на наших сейсмограммах после 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда) должны находиться ещё два проявления сейсмоактивности из-за первого и второго взрывов. При этом второе должно быть явно выше первого. Но обнаружить их на сейсмограммах не удалось из-за полного их отсутствия.

Объективно получалось, что "слабое сейсмическое событие", которое никто не заметил, военные сейсмостанции записали. А вот взрывы 4-го блока, потрясшие землю и воздух так, что их увидели, услышали и почувствовали многие, эти же сейсмостанции не записали. А ведь должны были записать взрыв с эквивалентной мощностью 30 тонн тротила с расстояния 120-180 км, раз были способны обнаружить взрыв 100 т тротила на расстоянии 12 000 км. И сомнения насчёт геотектонической версии только усилились.

«Крамольные» выводы

Собранные сведения требовали научного обобщения, согласующего все известные аварийные и сейсмические факты. Но в рамках геотектонической версии они никак не согласовывались. Тем не менее, ощущение некой связи взрыва реактора и «слабого сейсмического события» нас не покидало.

Со временем появились сомнения, а не ошиблись ли учёные-сейсмологи в оценке природы физического явления, вызвавшего «слабое сейсмическое событие»? По их оценке, его эпицентр находился в 10 км к востоку от ЧАЭС, однако точность этой оценки не превышала ±10 км. Т.е. в неопределённость географических координат места «события» попала обширная местность, включавшая в себя и промплощадку ЧАЭС. А что случилось на ней такое, что потрясло землю на расстоянии 180 км в ночь на 26 апреля 1986 года? Только мощнейший взрыв 4-го блока!!!

Такие рассуждения и изучение других «чернобыльских» материалов подталкивали нас к выводу, что на самом деле учёные-сейсмологи оценили не силу землетрясения, а мощность второго взрыва, разрушившего 4-й блок. На это указывала и близость по порядку величины оценок мощности «слабого сейсмического события» сейсмологами (10 тонн) и мощности второго взрыва военными инженерами (30 тонн).

Объяснение разницы в 3 раза нашлось в спецлитературе – второй взрыв явно носил характер взрыва «на выброс», при котором одна часть энергии уходит на создание сейсмоволны, а другая часть на сам выброс. Соотношение между ними может быть самым разным. В том числе, и один к трём, как у нас. Эти сведения усилили наше предположение.

До этого всё выглядело логично, но от дальнейших рассуждений уже начинало попахивать «крамолой».  Ибо, если логика ведёт нас по правильному пути, то получалось, что разрушение активной зоны реактора перегретым паром произошло примерно в 01 час 23 минуты 19-20 секунд. А сам реактор взорвался в 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда)! Ведь понятно, что если сейсмограммы записали только один взрыв из двух, то они записали более сильный. А таким был именно второй взрыв, который вскрыл реактор и разрушил 4-й блок.

Этот вывод нас сильно заинтриговал, и мы продолжили логическую цепочку рассуждений. Мы рассуждали: если взрыв реактора произошёл в 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда), то из этого вполне логично вытекают два важнейших вывода:

1.     момент взрыва реактора практически совпадает с моментом нажатия кнопки АЗ-5 в 01 час 23 минуты 39 секунд;

2.     хронология последней минуты Чернобыльской аварии по версии-1986 ошибочна!!!

Но для научного признания этих выводов надо было найти независимые доводы. И они были найдены в «чернобыльских» документах, в том числе, и в официальных, ставших доступными после 1995 года.

Так в 1997 году родилась наша научная версия причин и обстоятельств Чернобыльской аварии. Она основывалась на факте взрыва реактора в 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда) и на факте совпадения моментов взрыва и нажатия кнопки АЗ-5. Следует отметить, что в её становлении большую роль сыграли совместный доклад РНЦ(КИ), НИКИЭТ и ВНИИАЭС в МАГАТЭ, отчёт ВНИИАЭС и Доклад Комиссии А.Е.Смышляева, вышедшие в 1996 году. Наша версия не отвергает общую картину развития аварии по версии-1986, а только уточняет хронологию её последней минуты, опираясь на более широкую документальную базу, чем имелась в 1986 году. В 2001 году она была представлена на Международной конференции по Чернобыльской аварии. А в 2002 году она была опубликована в отечественном академическом журнале и отдельно за границей на английском языке. С тех пор она ведёт свою самостоятельную жизнь.

Среди достоинств нашей версии хотелось бы особо отметить то, что она оказалась способной естественно объяснить такие аварийные факты, которые никак не находили своего объяснения в рамках официальных версий. Она даже смогла объяснить, почему учёные-сейсмологи не угадали природу физического явления, вызвавшего «слабое сейсмическое события». Само объяснение простое – до 1997 года они, видимо, не имели опыта работы с сейсмограммами от взрывов реакторов.