Все находящиеся в бункере смотрели на Карпенко, который побледнел, на лице появились крупные капли пота. Губы плотно сжаты, зрачки расширились, дыхание участилось, ноздри расширились. Он молчал, наклонил голову, злобно смотрел на Миленина.
МИЛЕНИН: Валера, будешь жить по уставу, завоюешь, честь и славу. Так, что принимай решение, мне пора ехать, «спасать» Сморчкова.
Миленин вышел из бункера, ушел к машине. Водитель, снова дремал, склонив голову к рулю. Миленин постучал по кузову УАЗа, сел рядом с водителем.
ВОДИТЕЛЬ ГУДЗЬ. Что едем?
МИЛЕНИН: Нет, будем в прятки играть. Поехали, пора менять Сморчкова. Комсорг совершил свой подвиг и спас планету. Но при условии, что планета нуждалась в его помощи.
5 часов 40 минут. УАЗ подъезжает в ПУСО возле села Копачи. Транспорт пропускают намного быстрей. Старший наряда в химзащите записывает номера автомашин и пункт назначения.
СТАРШИЙ НАРЯДА КПП ПУСО: Снова на станцию Янов? Снова охранять «общественный» порядок? А почему без смены?
МИЛЕНИН: Нет смены, смена это я. Моя очередь спасать планету!
СТАРШИЙ НАРЯДА КПП ПУСО: Что, весь личный состав вышел из строя. Остались в строю, только командир и водитель?
МИЛЕНИН: Оно тебе надо. Людей мало, а сколько еще нести службу на мертвой, станции никто не знает. Так, что командир, мы поехали.
СТАРШИЙ НАРЯДА КПП ПУСО: Поступила информация, что будут эвакуировать, не только Припять. Периметр эвакуации, еще не определен. Во всяком случае, такая информация витает в нашем штабе. Ты обрати внимание, капитан, мы на краю села моем машины в химзащите, а там, на полях, пашут. Картошку, наверное, сажают? Наверное, это неправильно. Наши приборы показывают высокие уровни радиации.
А, в поле разместили, батальон «партизан», они грузят вертолеты и ночуют там же в палатках.
МИЛЕНИН: Спасибо, просветил, я поехал. Мне интересно, почему селян еще не эвакуировали? Но, увы. Решения принимаем не мы. Мы их выполняем. Николай, поехали.
УАЗ проезжает село, справа от дороги памятник воинам освободителям, за одноэтажным зданием детского садика, с правой стороны двухэтажное здание сельсовета. Селяне работают на приусадебных участках , на огородах. В поле видно, как мужик пашет плугом на конской тяге. И все это перед КПП, на котором отмывают радиоактивную грязь с машин. Моют в химзащите и респираторах, а пашут, работают, одевшись по-летнему и без всякой защиты.
УАЗ поворачивает на лесную дорогу, слева показываются домики базы отдыха. Видно, что там разместили сотрудников милиции.
Еще один поворот налево, с правой стороны показалась станция. УАЗ въезжает на перрон.
5 часов 58 минут
Миленин выходит. Направляется к входу в вестибюль станции. Дверь закрыта, между ручками просунут черенок лопаты. Обходит станцию вокруг, там также двери заблокированы. Возвращается на перрон. Заглядывает в окно линейного пункта милиции. Сморчков лежит на кушетки возле окна. На кушетке, на которую ему запретили садиться. Руки сложены на груди, рот открыт. Но самое страшное, что у него широко открыты глаза. Ресницы неподвижны, веки не мигают. Зрачки неподвижны. Впечатление, что он не дышит.
Миленин стучит в оконное стекло. Реакции ноль. Стучит по раме, слышно, как звук отражается эхом в пустом вестибюли станции.
6 часов 00 минут.
МИЛЕНИН: Николай, принеси монтировку. Надо двери открыть Сморчков признаков жизни не подает. Неси быстрей.
Водитель Гудзь достает из под сидения монтировку. Подходит к Миленину, передает монтировку.
МИЛЕНИН: Пошли, поможешь двери открыть.
ГУДЗЬ: Не пойду. Я трупов боюсь.
МИЛЕНИН: Кто тебе сказал, что он труп?
ГУДЗЬ: Я на него посмотрел, самый настоящий труп. Вы еще сказали, что он не подает признаков жизни.
МИЛЕНИН: Ладно. Я сам.
Миленин со всей силы и злости несколько раз наносит удары ногой по двери. Потом приспособившись, бьет плечом. Слышится треск ломающегося дерева. Еще несколько ударов плечом и ногой, черенок лопаты не выдерживает и окончательно ломается.
Входит в вестибюль станции. В полумраке замечает, живое существо бегущее в его сторону. Рефлекторно пытается отскочить в сторону, сдвигает деревянный диван для ожидающих пассажиров. Вспоминает, что в оперативной кобуре у него «ПМ» (пистолет Макарова). Тянется к кобуре на поясе. Приглядевшись, понимает, что это собака. Собака, которая с трудом передвигает лапы.
Успокоившись, заходит в комнату линейного пункта милиции. На кушетке не изменив позы сопит Сморчков. Миленин не знал, что он может спать с открытыми глазами. Садится в кресло, вздыхает.
МИЛЕНИН: Слава, проснись. Просыпайся, гадина.
Сморчков не реагирует. Миленин подходит к кушетки, хватает Сморчкова за уха и начинает его крутить. От боли Сморчков вскакивает, не понимая, что происходит.
МИЛЕНИН: Слава, что тут делают собаки?
СМОРЧКОВ: Им было страшно. Я их пустил в зал, а они сами зашли в кабинет. Они были голодные. Поели.
МИЛЕНИН: Ты, что тут ел?
СМОРЧКОВ: Нет меня, вырвало, они все съели. Выпить хочешь?
МИЛЕНИН: Уже хочу!
СМОРЧКОВ: На столе бутылка водки, пей.
МИЛЕНИН: Она пустая. Ты, что все выжрал.
СМОРЧКОВ: Наверное, да.
МИЛЕНИН: Гудзь!!! Забери раненого или контуженого офицера.
Гудзь: Он, что живой?,
МИЛЕНИН: Живой, но не очень трезвый
В комнату заходит Гудзь, пытается поднять, еле стоящего на ногах Сморчкова. Сказывается разница в весе и росте. Гудзь ниже Сморчкова, как минимум на полторы головы.
Гудзь: Товарищ капитан, помогите довести тело до машины.
Вдвоем взяв Сморчкова под руки, повели его к машине. Он пытался сесть на переднее сидение, но его заталкивают на заднее. Как только машина тронулась, Сморчков упал. Снова уложили его на сидение, и он снова упал.
МИЛЕНИН: Пусть лежит. Если на КПП спросят, что с ним, скажешь, что это первый в наших рядах раненый.
6 часов 45 минут.
Миленин заходит в кабинет. Берет ведро и идет к колонке. Возвращается в кабинет, выливает воду на пол. Поднимает трубку телефона.
МИЛЕНИН: Оператор соедините с Киев-Пассажирским, с дежурной комнатой мили.
ОПЕРАТОР: Говорите дежурная комната милиции на связи.
МИЛЕНИН: Алло, это Миленин. Дайте дежурного.
ДЕЖУРНЫЙ: Алексей, минуту и соединю с начальником.
Начальник: Алексей, докладывай, как обстановка? Как ребята? Все здоровы? Кто заступил на смену?
МИЛЕНИН: Все живы, здоровы, я заступил на охрану станции. Неизвестно, когда нас сменят. В запасе у нас Карпенко, Бондаренко и Журба. Журба будет заступать последним. У него скора свадьба. Может ему повезет, и его смена будет самой короткой. Какие новости в столице? Каковы наши перспективы? Тут химвойска, выдали информацию, что периметр эвакуации будет расширяться.
Начальник: Алексей, вас менять будет наряд с Линейного отдела на станции Дарница. Старшим будет твой коллега майор Катаев. Договорились, что их доставит автобус с водного отдела милиции. Они будут менять свой наряд. Заодно привезут вам смену. Поступила команда оставить им наш УАЗ. Это приказ начальника управления. Так, что потерпите, скоро вернетесь. Как твоё самочувствие.
МИЛЕНИН: Пока вроде все нормально. Правда, сильно болят глаза. Ношу солнцезащитные очки. Так вроде легче. Першило в горле. Вроде прошло. Думаю, что смогу на охраняемом объекте поспать. За все время часов шесть не больше спал. Больше всего настораживает отсутствие, какой либо информации. Самое главное, мы не готовы к работе в подобных условиях. У ребят, да и у меня накопители, рассчитанные на миллирентгены, они уже зашкалили. Правда, в кармане у меня накопители, рассчитанные на рентгены. Стрелка уверенно ползет к середине. Ладно, шеф перезвоню, как только меня сменит Карпенко. Надеюсь, что смена будет вовремя.
Начальник: Алексей, все будет хорошо. Самое главное без подвигов и личной инициативы. Ждите смету.
МИЛЕНИН: Все, конец связи.
Миленин достает из кармана штурмовки аптечку. Внимательно вчитывается и достает один из контейнеров. Высыпает таблетки на ладонь. Внимательно их рассматривает, потом еще раз читает, что написано в инструкции на внутренней стороне крышки. Глубоко вздохнув, глотает таблетки, запивая водой из графина.
Отодвигает кресло ближе к стене, протягивает ноги на стол, практически сразу засыпает.
7 часов 30 минут
Сон прерывает стук в окно. Он продолжает дремать, стараясь не реагировать на стук. Стук становится, все более настойчивым. Миленин открывает глаза. Сначала смотрит на часы. Ему удалось подремать всего 30 минут. За окном он видит майора милиции в парадной форме. Он машет ему. Миленин, шепча ругательства, поднимается, потягивается, направляется в вестибюль станции.
Открывает двери, выходит на перрон.
К нему направляется, майор милиции в парадной форме.
МАЙОР: Майор Корбут, Главное политуправление МВД Украины.
МИЛЕНИН: Что дальше. Мне, что упасть и десять раз отжаться или от большой радости прыгать.
МАЙОР: Вы, что не поняли, я из Главного политуправление МВД Украины. Где ваши боевые листки? Кто Вы? Почему не представились? Где весь личный состав?
МИЛЕНИН: Капитан Миленин, Юго-Западное управление транспортной милиции, зам начальника по политико - воспитательной работе, Линейный отдел на станции Киев – Пассажирский. Личный состав в Чернобыле, по очереди охраняем мертвую станцию, а точнее общественный порядок, там, где нет общества. Боевых листков нет, так, как читать их некому и незачем.
МАЙОР: Значит вывели подразделение с поля боя без приказа. Полит работу не проводите. Вы представитель партии…
МИЛЕНИН: Майор очнитесь, вы, наверное, перегрелись или не выспались? Как для Вас сообщаю, что в методических инструкциях, подготовленным под общей редакцией первого заместителя министра, рекомендуются по возможности, в подобных условиях личному составу получать не коллективную дозу облучения, а индивидуальную. Поэтому рекомендую зайти в вестибюль и продолжить разговор там.
МАЙОР: Мы будем разговаривать на перроне. А вы будете меня внимательно слушать!
МИЛЕНИН: Майор у тебя в полевой сумке компас есть?
МАЙОР: У меня все есть. Все как требует инструкция и ведомственные приказы. В отличии от Вас, я их неукоснительно выполняю.
МИЛЕНИН: Майор это хорошо, что у Вас есть компас. Посмотрите на вон тех полудохлых собак. У них на шерсти такое количество миллирентген, что они скоро будут дохнуть. Поэтому я постою в вестибюле, вы можете стоять на перроне, а можете, взяв компас, выбрать правильное направление пути.
МАЙОР: Вы посылаете старшего по званию, грубите мне. Вы не осознаете остроты, серьезности ситуации и роли политорганов в столь тяжелое время.
МИЛЕНИН: Майор, если вы все сказали, то я прячусь в вестибюле, а Вы можете продолжать митинг. Только учтите, чтобы кого отодрать, нужно иметь чем. Вы тут еще постойте, и будете вспоминать, как это делали раньше.
Миленин заходит в вестибюль вокзала, направляется в комнату милиции. Берет прибор и выходит в дверной проем вестибюля.
Вас, наверное, учили пользоваться подобной аппаратурой, а точнее прибором дозиметрической разведки «ДП-63-А»? Предназначен для обнаружения зараженности местности бета-гамма и гамма-активными веществами и оценки уровней радиации на местности. Диапазон измерений прибора - от 0,1 до 50 Р/ч
Так вот, этот прибор показывает, что находится на перроне длительное время опасно для Вашего здоровья. В этом случаи боевые листки не помогут. Писать, и рисовать будет некому. Руки будут дрожать, а мозги перестанут соображать. Так что выбирайте: Вам следует или зайти под крышу станции, или продолжать свой героический путь в поисках боевых листков? Вот у меня аптечка радиационной защиты, можете выпить таблетки, они помогут сохранить остатки здоровья.
Миленин протягивает майору коробку с аптечкой.
Мне интересно, почему Вы и водитель проводите линию партии без респираторов. Такие, как вы нужны родине живыми. Пойдемте, тут в комнате есть запас респираторов. Иначе в скором времени не сможете доносить до личного состава руководящие и направляющие идеи партии. У вас еще, горло не болит?
МАЙОР: Уже второй день в горле першит, а точнее болит. Что это значит?
МИЛЕНИН: Это значить, что начинаются проблемы со здоровьем. Идемте, выдам респираторы.
Заходят в вестибюль. Направляются в комнату милиции. В углу комнаты, на кресле, в целлофановых пакетах лежат, штук восемь респираторов. Миленин берет четыре пакета, передает майору.
МИЛЕНИН: Берите. Это Вам и водителю. Как только они покраснеют, меняйте. Благодарить не надо. Если мы, а точнее Вы, закончили, то я попробую поспать. Неровен час, появится еще один представитель, начнет искать «Ленинскую комнату».
МАЙОР: Капитан, вы понимаете, что все, что вы говорите, о руководящей и направляющей силе – это неправильно?
МИЛЕНИН: А правильно направлять наряд на охрану общественного порядка, туда где охранять нечего? Правильно выполнять поставленную задачу, при полном отсутствии информации о масштабах аварии? Правильно посылать в «грязь» старшего офицера, чтобы он искал никому ненужные «боевые листки»? Майор запишите мою фамилию, а то забудете. Моя фамилия Миленин. Ведь Вам рапорт писать придется.
МАЙОР: Капитан, какой рапорт? Все и так ясно. Я уже тут третьи сутки и кроме того, что обстановка с каждым часом ухудшается ничего не знаю. Нам все время ставят задачи активизировать, улучшить партийно – воспитательную работу. А зачем и как? Все наши подразделения в республике подняты по тревоге. В оперативный штаб прибыли представители МВД СССР. Насколько я знаю, уже по результатам дозиметрической разведки решается вопрос об эвакуации других населенных пунктов района. Так, что я выполняю приказы, а правильные они или нет, меня это не волнует. Спасибо за респираторы и аптечку. Я поехал на другие охраняемые объекты.
Миленин возвращается в комнату милиции. Предварительно закрывает вход в вестибюль станции. Садится в кресло, вытягивает ноги, положив их на стол, мгновенно засыпает.
Спать в неудобной позе он умеет. Научился за десять лет службы.
Через три часа сон прервал настойчивый звонок
11часов 30 минут
МИЛЕНИН: Капитан Миленин, ЮГО-Западное Управление транспортной милиции.
В ТЕЛЕФОННОЙ ТРУБКЕ: Оперативный дежурный МПС СССР, доложите обстановку на железнодорожной станции Янов.
МИЛЕНИН: Занимаюсь охраной общественного порядка, охраной станции, отвечаю на идиотские звонки и вопросы. Город эвакуирован, людей нет, охранять общественный порядок нет смысла. На станции подвижного состава нет, как и работников МПС. Поезда через станцию не проходят. Фоновые значения, как говорят, превышают во много раз все допустимые нормы. Другой информации нет, и не будет.
ДЕЖУРНЫЙ МПС: Уточните фоновые значения на станции и прилегающей территории.
МИЛЕНИН: Приезжайте и проводите замеры. Я выполняю поставленные задачи моим руководством. Осуществлять дозиметрическую разведку в мои функции не входит. Все.
Миленин бросает трубку на телефон. Смотрит на часы. Смена уже, должна была прибыть. Миленин берет трубку и просит оператора соединить с Киевом, называет свой домашний телефон. В трубке слышит голос жены.
ЖЕНА : Аллё, я Вас слушаю!
МИЛЕНИН: Доброе утро страна! Почему не на работе? Вроде сегодня среда? Дома все нормально? Все здоровы?
ЖЕНА: Все здоровы. Все хорошо. Вот только все пересказывают всевозможные слухи, от которых становится страшно. Что происходит на самом деле? Говорят, что поселок атомщиков эвакуировали?
МИЛЕНИН: Скорей всего это город, а не поселок. Всех вокруг станции отселили, говорят временно. По дороге на железнодорожную станцию видел, как народ работал на огородах. Верный признак, того, что волноваться еще рано. На базе отдыха, на которую тебе предложили путевки, отдыхали люди в милицейской форме. Наверное, резерв. Нас вечером или завтра утром должны сменить, так, что скоро буду дома. Извини, пошел встречать смену.
Миленин выходит на пристанционную площадь. Там остановилась «ВОЛГА» чёрного цвета. Одергивает штурмовку, поправляет фуражку, смотрит недовольно на свои пыльные сапоги.
В машине открывается передняя дверь со стороны водителя. Миленин узнает, начальника политотдела Юго-Западного УВДТ полковника милиции Когута Владимира Семеновича.
Миленин вскидывает правую руку к козырьку, направляется к полковнику.
МИЛЕНИН: Товарищ полковник! Капитан милиции Миленин, осуществляю охрану общественного порядка и вверенного мне объекта. Замечаний и происшествий нет.
Следующим на смену заступает старший лейтенант Карпенко, в резерве старший лейтенант Бондаренко и сержант Журба.
ПОЛКОВНИК: Что за форма одежды? Почему без кителя?
МИЛЕНИН: Товарищ полковник если мы еще немного постоим на свежем воздухе, то и свой китель Вы замените.. Фоновые значения тут превышают во много раз допустимые нормы. Предлагаю пройти под крышу станции.
ПОЛКОВНИК: Что показывают выданные Вам накопители?
МИЛЕНИН: Владимир Семенович, выданные личному составу накопители давно ушли в зашкалил.
Нам выдали накопители, которые фиксируют дозы в пределах микрорентгенов, а тут нужны милиренгены или рентгены. У меня есть личные накопители. Они рассчитаны на миллирентгены и рентгены. Так, что мой накопитель уже на пределе. Он, если ему верить, набрал как минимум семьдесят рентген.
ПОЛКОВНИК: Покажи. Или подари один накопитель.
МИЛЕНИН: Владимир Семенович, пожалуйста возьмите, у меня их шесть штук. На этом , если он не врет, почти семьдесят.
ПОЛКОВНИК: Что это значить?
МИЛЕНИН: Владимир Семенович — это значить, мы перебрали допустимые нормы облучения. Появились первые признаки. Началась тошнота, пора думать о замере. Дальнейшее пребывание в местах, где повышенные фоновые значения, нежелательно.
ПОЛКОВНИК: Только не хватало нам еще панических настроений. Как только поступит команда, к Вам прибудет смена. Она, кстати, уже готовится. Готовьтесь. Есть шанс первого мая быть дома. Конечно, если все сложится, как запланированно. Как вы связываетесь с отделом? В Припяти и Чернобыле телефонная связь осталась только в оперативных штабах.
МИЛЕНИН: Владимир Семенович — с дежурной частью связываемся по релейной, железнодорожной телефонной линии, она не отключена. Если есть желание, можете позвонить домой. Хотя Вы пользуетесь связью в оперативном штабе.
ПОЛКОВНИК: Надеюсь, Вы ничего лишнего не сообщали своим родным.
МИЛЕНИН: Если, я ничего не знаю, то ничего и сообщить не смог. Вы, товарищ полковник, ничего не сообщаете и не информируете подчиненных. Моя информированность о происходящем равна нулю. Поэтому информировать семью и мировую общественность не имеет смысла.
ПОЛКОВНИК: Надеюсь, что в скором времени будет правительственное сообщение, мы будем знать все о масштабах аварии.
МИЛЕНИН: Буду внимательно следить за центральными и ведущими средствами массовой информации. У нас есть транзисторный приемник, личный состав, находящийся в Чернобыле, постоянно слушает «МАЯК». Там правда передает информацию, о трудовых буднях и производственных победах. Может Вы, сможете просветить, что происходит на самом деле?
ПОЛКОВНИК: Придет время, нас проинформируют. В настоящее время мы должны выполнять поставленные перед нами задачи. Если бы, была критическая ситуация, правительство и партийные органы республики, уже проинформировали население. Надеюсь. Вы это понимаете?
МИЛЕНИН: Товарищ полковник, будем стойко и мужественно переносить тягости и лишения в службе, которые нам создают. Как требует того ПРИСЯГА и УСТАВ. Вот Вам сувенир, этот накопитель, а это респираторы, Вам и Вашему водителю, который курит возле машины не на очень чистом воздухе. Военные медики, категорически советуют на открытом воздухе не курить и долго находится на свежем воздухе, открытом пространстве.
ПОЛКОВНИК: И что это все значит?
МИЛЕНИН: Товарищ полковник, тут, если прибор не врет, фоновые значения привыкают допустимую норму раз в десять, а может и в пятнадцать. Есть предложение уйти под крышу станции, а водителю спрятаться в машине. Ведь родина ждет от нас не подвигов, а строгого выполнения инструкций и наставлений, особенно по гражданской обороне?
ПОЛКОВНИК: Не надо такого сарказма, все понимают, что ситуация серьезная. Там наверху руководство республики разрабатывает меры по ликвидации аварии. Через несколько дней все закончится. Ладно, мне пора докладывать в оперативном штабе, что наших охраняемых объектах без происшествий.
Полковник садится в салон черной «ВОЛГИ». Автомобиль разворачивается, набирая скорость, поднимая клубы пыли. Стрелка прибора мгновенно реагируют, фиксируя повышения фона.
На «Командирских» часах Миленина стрелки приближались к двенадцати дня. Смена катастрофически опаздывала. Вдалеке, на повороте, показался УАЗ, в клубах пыли.
11 часов 45 минут.
Миленин прошел через зал ожидания на перрон. Услышал визг тормозов, на перроне остановился УАЗ. Из машины выполз, а точнее вывалился Карпенко. Его мундир и сапоги были покрыты белым налетом. Ясность внес Гудзь.
Гудзь: товарищ капитан, я не виноват. Карпенко перемерял все костюмы химзащиты, но не один из них по размеру не подошел. Потом он пытался очистить от талька мундир, химзащита новая пересыпана для хранения этим порошком
. Пришлось ждать пока старший лейтенант закончит приготовления.....
КАРПЕНКО: Замолчи!! Нас должны были обеспечить средствами индивидуальной защиты, а на деле, выдали Л-1 одного размера. Я все перемеривал, ни один из них по размеру не подошел. Прости, задержался.
Гудзь: товарищ капитан, смотрите.
Вдоль железнодорожных путей, ехал мужик на велосипеде. Ехал неуверенно, покачиваясь в разные стороны, виляя на узкой тропинке. Внешний вид велосипедиста уверенно свидетельствовал о том, что он находится в состоянии глубокого похмелья. Прошло несколько минут, пока незваный гость выехал на платформу.
КАРПЕНКО: Мужик стой! Ты, кто и куда направляешься?
МУЖИК: Так я на работу еду. Тут рядом склад с зерном, я там сторожем.
КАРПЕНКО: Мужик, ты когда на работе был в последний раз?
МУЖИК: Так я аванс получил, и так вышло, что запил, а тут подумал, надо съездить, иначе уволить могут. Уже не один раз предупреждали.
КАРПЕНКО: Ты радио слушаешь, телевизор включаешь или газеты читаешь? Ты, что не знаешь, что на атомной станции авария, Припять эвакуировали, город пустой?
МУЖИК: Так у меня телевизора нет, радио не работает, газет не выписываю, все новости от соседей узнаю. А сегодня никого не видел. Все с утра в поле, картошку наверное сажают. Я ехал и удивлялся, почему так много военных? И почему все время вертолеты летают? Та, что мне делать? Ехать на работу или нет?
МИЛЕНИН: Ты разворачивайся и дуй домой, опохмелись, включи мозги, зайди в сельсовет, там все и расскажут. Склад закрыт, мы тут все охраняем, так, что делать тебе тут нечего. Все понял?
МУЖИК: Так я поехал? А может у Вас грамм сто найдется для опохмелки?
КАРПЕНКО: Ты не наглей, быстро сматывайся. Теперь все, это охраняемая территория, посторонним тут нечего делать. Понял?
МУЖИК: Так я все понял и поехал?
КАРПЕНКО: Езжай и быстро!
Мужик развернул велосипед, виляя, направился в обратный путь, периодически оглядываясь, мотая головой, пытаясь осознать происходящее. Он был совсем из другого мира, мира, который был убогим, хмельным, с редкими периодами пробуждения. Тогда, когда заканчивались периоды беспробудного пьянства.
МИЛЕНИН: Валера, в твоем распоряжении кабинет начальника линейного поста милиции, телефон, бутылка водки, минералка и целая железнодорожная станция. В кресле можно сидеть, на кушетке лежать нельзя, она фонит. Выльешь на пол ведро воды, чтобы не было пыли. Будешь отвечать на телефонные звонки, если они будут. Из помещения лучше не выходить, а если выходишь, только в респираторе. Все, ты идешь за водой, я звоню в отдел.
Миленин чертыхаясь идет в кабинет. Респиратор весит на шее, рубашка и бриджи мятые, щеки покрыты довольно заметной щетиной. Он смотрит в настенное зеркало, покрасневшие глаза, довольно помятая небритая физиономия. Открывает шкаф, находит кружку, из кармана штормовки достает полевой футляр с бритвенными принадлежностями. Футляр подарок одноклассника, презентован ему на день рождения. Хорошо иметь друзей дипломатов. Бритье занимает считанные минуты. Карпенко вносит ведро воды. Миленин берет ведро, ставит на стул, фыркая от удовольствия, ополаскивает лицо, голову и шею. Носовым платком вытирается, смотрит в зеркало. Берет со стола бутылку водки, льет на ладонь, а потом на лицо. Щеки краснеют, но он доволен.
МИЛЕНИН: Валера, хочешь побриться?
КАРПЕНКО: Побреюсь, когда вернемся. Строевой смотр отменен. Многих уже переодели в хлопчатобумажные робы без погон и знаков различия. Только фуражки оставили форменные. Это, что значит? Это наверное потому, что мундиры запылились и начали фонить? Когда нас переоденут?
МИЛЕНИН: Валера, ты запылился тальком, а это детская присыпка, для маленьких задниц. Не паникуй. Располагайся, в кресле, приступай к охране особо важного объекта, который в нашей охране не нуждается. А пока ты осмыслишь, ту ответственность, которая ложится на твои плечи, я перезвоню и доложусь начальнику.
Миленин поднимает трубку телефона и невыносимо долго ждет ответа оператора.
ОПЕРАТОР: Доброе утро! Вам Киев-Пассажирский, комнату милиции?
МИЛЕНИН: Добрый день! Соедини. Дежурный? Это Миленин, соедини с начальником. У нас все нормально. Заступил Карпенко, менять его будет Бондаренко. За время моей смены приезжал представитель с политотдела МВД, искал «Боевые листки», и наш начальник политотдела, вдохновил и уехал.
НАЧАЛЬНИК: Есть надежда, что общение с представителями
вышестоящих организаций обошлось без конфликтов?
МИЛЕНИН: Лидеру подарил один из «левых» накопителей, который был на пределе, он сможет записать себе дозу. Боевому майору, который собирал «Боевые листки», вручил четыре респиратора. Он так много говорил, что давно наглотался пыли. Надев респиратор и осознав, что без него нельзя дышать, успокоился. Надеюсь, что на майские праздники мы будем дома?
НАЧАЛЬНИК: Есть надежда, что замена скоро прибудет. Ждите и не забывайте доложить, когда вас сменят. Все, до связи, береги ребят, сам не совершай подвигов.
МИЛЕНИН: Все понял. Задачи ясны, цели видны. Не волнуйтесь, шеф, все будет хорошо. Так говорят и убеждают старшие товарищи, и мы им верим. Конец связи...
12 часов 30 минут.
МИЛЕНИН: Все, поехали. Если вовремя не сменим Карпенко, будет стихийное бедствие. Николай, погнали. У меня есть шанс немного поспать.
УАЗ набирая скорость направился в сторону полевого КПП возле села Копачи. Возле КПП метался армейский полковник в повседневной форме (брюки на выпуск, китель, галстук). Он изрыгал огромное количество брани. Не понимал, что происходит и что ему делать. Увидев милицейский УАЗик, побежал к нему. Огромных размеров живот колыхался в такт, каждому шагу.
ПОЛКОВНИК: Кто старший? Почему нет знаков различия? Ваше звание? Из какого ведомства? Где наряд ГАИ, кто будет осуществлять контроль за автотранспортом въезжающим в режимную зону?
МИЛЕНИН: Если это все вопросы, то, с вашего разрешения, приступаю к ответам.
Я, капитан милиции Миленин, Юго-Западное Управление транспортной милиции МВД СССР. Мой китель запылился и его опасно носить. Где наряд ГАИ, не имею ни малейшего понятия. Я выполняю поставленную мне задачу по охране железнодорожной станции Янов. Еду за очередной сменой. Если у Вас больше нет вопросов, то с вашего позволения убываю в расположение дислокации своей оперативной группы.
ПОЛКОВНИК: Вы поступаете в моё распоряжения и до прибытия наряда ГАИ, будете осуществлять пропуск автотранспорта в режимную зону. Надеюсь, команду вы поняли.
МИЛЕНИН: Не уверен, что вас понял! Не уверен, что обязан выполнять ваши приказы и команды, так, как у меня есть свою командиры, начальники и руководители. Вам я советую одеть респиратор, когда вы сотрясаете атмосферу своей руганью, то в дыхательные пути попадает, по всей видимости, радиоактивная пыль.
ПОЛКОВНИК: Пойдешь под трибунал, мальчишка. Обязан выполнять приказы старшего по званию. Вон «ИКАРУС» подъезжает, останови его.
Миленин: выходит с УАЗа. Становится на полосу встречного движения поднимает вверх правую руку. Автобус останавливается. Это туристский люкс. Открываются передние двери, выходят два сотрудника ГАИ в кожаных куртках, перепоясанных белыми портупеями.
ГАИшник направляются к Миленину, переходят на строевой шаг, прикладывают кисти к козырьку.
ГАИшник: Товарищ....
Миленин: Капитан Миленин транспортная железнодорожная милиция. Докладывать будете дюймовочке с погонами полковника. Он скорей всего старший на КПП и в состоянии планетарной паники. А где ваши респираторы?
ГАИшник: Товарищ..капитан нам выдали марлевые повязки они в планшетках.
Миленин: Гудзь, принеси десяток респираторов!!!
ГУДЗЬ нехотя выползает из машины. Открывает дверь пассажирского отсека и не спеша начинает отбирать респираторы. Потом вразвалочку, не спеша несет респираторы. В это время, имитируя бег, подходит полковник. Покрасневшее лицо, отдышка, струящийся пот, явный признак многолетней кабинетно-штабной службы.
ПОЛКОВНИК: Где вы шляетесь? Почему длительное время на КПП отсутствовал наряд ГАИ? Что это за автобус и кто эти пассажиры? Я жду ответов!
ГАИшник: Товарищ полковник наряд ГАИ Полеского РОВД прибыл для выполнения поставленной задачи. В автобусе жители Припяти, которые были задействованы на работах, каких не знаю. Им разрешили вернуться в город, взять необходимые вещи на период эвакуации. Их семьи уже эвакуированы, а они даже не знают куда.
ПОЛКОВНИК: Приступайте к своим обязанностям. Автобус в зону не пропускать. Решение правительственной комиссии, пропускать только
спецтранспорт и транспорт правительственной комиссии.
ГАИшник: Товарищ полковник. А как быть с людьми. Им ведь разрешили вернуться в свои квартиры и забрать вещи. Им это обещали те самые члены правительственной комиссии?
ПОЛКОВНИК: Пускай мне прикажет член правительственной комиссии или даст письменное распоряжение его, и я его выполню.
Подходит водитель ГУДЗЬ с трудом удерживая респираторы.
ПОЛКОВНИК: Почему мундир мят? Почему не докладываете старшему по званию? Почему небриты и глаза красные?
ГУДЗЬ: Алексей Германович, вы ему респиратор не давайте. У него к вечеру заболит горло, он перестанет орать и задавать вопросы. Я уже третьи сутки за баранкой, практически не сплю, не ем, а мой замполит совсем не спит, но зато бреется. А глаза и у вас товарищ полковник тоже будут красные, как и у всех, кто тут не спит.
Миленин: Товарищ полковник, возьмите пару респираторов, как только он покраснеет замените, а припятчан я отвезу на своем УАЗе. Мы уже несколько суток по нормальному не спим и не едим. Все время в дороге. Наш наряд охраняет железнодорожную станцию возле Припяти. А вас по всей видимости подняли по тревоге прямо с кабинета, и Вы прибыли сюда в повседневной форме, хотя более правильно было бы быть в полевой. Так, что я беру людей в свой УАЗ и везу?
ПОЛКОВНИК: Хорошо капитан. За респираторы спасибо. Но научитесь выполнять команды старших по званию. Меня и правда утром из кабинета посадили в автобус и привезли сюда. Я не рассчитывал, что стану начальником КПП, как какой-нибудь лейтенант. Как только сюда прибыл, у меня на глазах увезли наряд ГАИ. Видите, они больше суток несли службу. А мои люди дезактивируют автотранспорт, а дозиметристы все время проверяют автотранспорт, а мне пришлось махать руками и останавливать все машины. Некоторые на меня вовсе не обращали внимания и проезжали мимо. Грузите людей в свой УАЗ и помогите людям. Надо выполнять команды правительственной комиссии и пропускать только спецтранспорт.
Миленин: Коллеги, пересаживайте пассажиров в мой УАЗ.
ГАИшник ушел к автобусу. Не заходя в салон, начал объяснять ситуацию. Не прошло и минуты, как из автобуса начали выходить мужчины в спецовках и комбинезонах, всем было далеко за тридцать. По их внешнему виду и лицам было видно, что они сильно устали и были раздражены непредвиденной остановкой. Их было восемь уставших мужиков, которые, по всей видимости, были осведомлены о происходящем или по крайней мере догадывались, что происходит на атомной станции.
Миленин: Рассаживайтесь в мой спецтранспорт. К сожалению, часть из вас поедет спецотсеке для задержанных. Николай, открой заднюю дверь и рассаживай пассажиров. Мужики, возьмите в ящике респираторы, говорят, что так надо. Если говорят, то наверное так и будем делать.
Гудзь рассаживал припятчан, вручал каждому респиратор и все время невнятно ворчал. Он чертовски устал, и теперь отдых откладывался. Наконец все расселись. Двери закрылись. Миленин занял командирское место в машине. Гудзь закурил и, продолжая ворчать, развернул машину.
Гудзь: Алексей Германович, но почему Вам не успокоиться. Вы не спите, есть не едите, везде вмешиваетесь, с начальниками спорите, всем пытаетесь помочь. А может эта самая помощь людям не нужна? Нельзя работать на износ. С Вами каждый пойдет в разведку, и я пойду. Но не все знают, что с вами из разведки не все вернутся. Вам что, так было необходимо самому заступать на охрану станции, что у нас мало людей?
Миленин: Коллега философ, пойми, я не знал сколько нам еще времени нести службу на станции, выполнять идиотский приказ и охранять пустоту. Теперь, если смена прибудет вовремя, то у каждого будет по одной посто смене. А если повезет по настоящему, то Журбе и вовсе заступать не придется и он «чистеньким» прибудет на свою свадьбу к своей беременной невесте. Ты о себе подумай, все время мотаешься, заезжаешь, как сказал полковник, в режимную зону, повышенной радиации. Лучше спроси мужиков, куда ехать.
Один из припятчан: У нас у всех машины, они в гаражных кооперативах, может поедем туда? Сказали, что надо взять необходимые вещи на три дня, потом найти, куда вывезли наши семьи. Я покажу дорогу.
Миленин: Наверное вещей надо брать на всю жизнь, а не на три дня.
Впереди показалась стела ПРИПЯТЬ. По всей видимости, за путепроводом был город.
Один из припятчан: Поворачивайте направо, там через километр будет первый гаражный кооператив, полностью из металлических боксов.
Миленин: Почему вы не выехали вместе с семьями? Чем занимались?
Один из припятчан: Мы строители. Работали на строительстве пятого блока, проводили монтажные роботы. В день аварии должны были заступать во вторую ночную смену. Но смену отменили до особого распоряжения, а потом нас вызвали. Мы грузили в мешки бор, песок, свинец и еще что-то. Потом нас заменили военными, и мы работали как разнорабочие. В Чернобыле красили бордюры, в центре возе райкома парии. Готовили город к первомайским праздникам. Сегодня сказали, что мы не нужны и нас вызовут, когда мы понадобимся, а когда это будет, не сказали. Разрешили съездить домой. дали адреса сел, куда вывезли наши семьи. Мы думали, что на автобусе вернемся. Но увы. Теперь, нам просто необходимо воспользоваться своим транспортом.
УАЗ проехал мимо закрытой автостанции, кладбища. Впереди показались гаражи. За гаражами еще одно кладбище, совсем маленькое, ухоженное.
Миленин: Отличное место для гаражей. С видом на кресты. Не обижайтесь, но прежде чем забрать машины прошу показать техпаспорта и водительские удостоверения, а если есть и паспорта,
Один из припятчан: Мы все потеряли из за аварии, а вы нам не доверяете.
Миленин: Извините мужики, служба у меня такая. Доверяй, но проверяй. Потом мне необходимо будет писать рапорт, чем я тут занимался. Что мне писать, взял на борт восемь человек, отдал им машины и разрешил загрузить машины имуществом, которое должно принадлежать вам. Нет, так не будет. Давайте быстренько закончим формальности, и я сопровожу вас к вашим домам. Делаем все быстро. Мне еще необходимо вернутся в Чернобыль, а потом сменить пост на Янове.
Из машины вышли все. Начали предъявлять Миленину документы. Он достал из полевой сумки блокнот начал записывать установочные данные каждого. Государственный номер автомобиля, марка, место прописки, место работы. Закончив формальности, спрятал блокнот в полевую сумку. Махнул рукой, показывая на гаражи. Четверо пошли к гаражам. Прошло несколько минут, и впереди УАЗа стали два «Москвича» и две «ЛАДЫ».
Миленин: Езжайте вперед, мы за вами. Показывайте дорогу.
Колонна поехала и уже через несколько минут въехала в еще один гаражный кооператив. Тут боксы были капитальные, кирпичные. Прошло всего несколько минут, и снова в путь. Проезжая по путепроводу, который находился над железнодорожными путями, колонна остановилась. Впереди открывалась панорама города. К центру города вел бульвар. На высотном здании, первом с правой стороны, ярко красными буквами был выведен транспарант «Партия Ленина - сила народная, нас к торжеству коммунизма ведет». Колонна проехала бульвар и повернула налево, потом направо и остановилась. Из машин вышли припятчане.
Миленин: Где, кто живет?
Один из припятчан: У нас один двор, живем в соседних домах. Мы быстро возьмем все необходимое, загрузимся, а Вы выведите нас к КПП.
Миленин: Где горотдел милиции подскажете? Мне необходимо связаться с оперативным дежурным и доложить, что через станцию прошел пассажирский состав.
Один из припятчан: Мы въезжали по бульвару. Так вот в конце бульвара повернете - налево, потом первая улица - налево. Первое здание с правой стороны и будет милиция. Там на входе она украшена красными звездами.
Миленин: Николай, поехали. Мы и так много времени потеряли. Отдохнуть не успеем.
ГУДЗЬ Поехали. С Вами отдохнешь, всем помогать надо. Сами не спите, не отдыхаете и другим не даете. Нормальные отстояли смену на станции, и отдыхают, а Вам лично нужно наряд менять. Я бы и сам привозил и отвозил ребят.
Миленин: Николай, не ворчи поехали.
УАЗ разворачивается, направляется к центру города. Город еще без зелени, все деревья только посажены, но много кустов, клумб, газонов. Проезжая по улицам города справа и слева читаются вывески многочисленным магазинов, детских садов и школ. Наконец, и центр города. На автобусной остановке стоят четверо молодых парней в комбинезонах, с марлевыми повязками на лице. Синхронно начинают махать руками. УАЗ остановился напротив парней. Открывается дверь. Миленин, не выходя из машины.
Миленин: Мужики, какие проблемы, что случилось?
Один из парней: Нас отпустили со смены. Сказали, что когда понадобимся, нас найдут. Наши семьи вывезли, эвакуировали, мы даже не знаем куда. Уже несколько часов голосуем, все обещают на обратном пути нас забрать и не возвращаются. Поможете?
Миленин: Садитесь, заедем в горотдел милиции, а потом довезем Вас в Чернобыль. За одно покажете дорогу.
Один из парней: Вы правильно едете. На следующем повороте повернете - налево..
Горотдел милиции. В здание постоянно входят и выходят офицеры и сержанты в серой милицейской форме и цвета хаки, это или внутренняя служба, или внутренние войска. Происходит смена нарядов патрулирующих улицы города. УАЗ припарковывается на площадке возле здания.
Миленин: Ждите, я быстро.
Миленин проходит в вестибюль здания. За стеклом возле пульта дежурного скопление офицеров. Дежурный все время отвечает на телефонные звонки и не обращает внимания на Миленина. Миленин стучит по стеклу, дежурный смотри на него и машет рукой: заходи.
Миленин: Капитан Миленин, Юго- Западное УВДТ. Через станцию Янов прошел пассажирский состав мне необходимо доложить оперативному дежурному.
Дежурный: Знаю, докладывали. Вон городской телефон звоните, а я занят сменой нарядов. Все приезжие города не знают. Приходится всех вводить в курс дел. Хорошо, что карта схема города есть при входе. Миленин крутит диск и не может соединится с управлением. Ему подсказывают, что звонить надо через восьмерку по межгороду.
Миленин: Капитан Миленин, станция Янов. Юра ты? Добровольский? Через станцию прошел пассажирский состав. Скорей всего с остановкой. Я произвел смену нарядов. На станции Карпенко. По пути в Чернобыль увидал состав, заехал в Припять в милицию, чтобы доложить.
Добровольский: Все нормально Карпенко доложил, сообщил, вышло человек десять. Они, по всей видимости, не знали, что всех эвакуировали. Сообщи коллегам, пусть принимают меры. Твоему шефу сообщу, что ты звонил. Вам готовится замена, они выезжают на автобусе водной милиции. Ждите. Все, пока, начальник управления на прямом.
Миленин: Капитан, с поезда вышли человек десять и направились в город по месту жительства, которое временно отсутствует. Надо принимать меры.
Дежурный: Знаю, уже четыре человека задержали. Им не поверили, что поезда проходят через нашу станцию. Скоро всех найдут. Каждая улица патрулируется. Все здания взяты под охрану. Спасибо за информацию.
Миленин: Капитан, спасибо за связь.
Миленин выходит из здания горотдела и направляется к УАЗу. В салоне парни передовая друг другу бутылку водки причащаются.
Миленин: Николай, откуда водка? Ты лучше бы дал им таблеток из аварийной аптечки.
ГУДЗЬ: Водку дали мужики, которых мы завезли. Еще есть две фляги со спиртом, но мы спрячем на всякий случай. А таблетки им я дал. Они их водкой запили. Так, что у нас запас есть, а то пока мы тут ездим, там на базе все выпью.
Миленин: Николай, поехали, там нас люди ждут. Скоро два часа. Нам надо вернутся в Чернобыль, а потом вовремя сменить Карпенко.
В центре города, возле бульвара стояло с десяток припаркованных машин. Салоны до потолка загружены. Вокруг машин курили мужики, нервно поглядывая на часы.
Один из припятчан: Мы вас заждались. Все думаем, а если полковник нас не пропустит, что делать?
Миленин: Поехали, разберемся, уговорим или прорвемся.
Колонна тронулась в путь. Впереди милицейский УАЗ, а за ним колонна легковушек. Подъезжая к КПП, Гудзь включил мигалку.
Миленин: Николай, хорошо, что ты сирену не включил. Теперь будем смотреть на реакцию полковника.
14.00
Как только УАЗ остановился возле дозиметристов, появился полковник.
ПОЛКОВНИК: Как это понимать, что это за колонна, кто разрешил вывозить вещи? Где разрешение?
Миленин: Николай, дай полковнику наше разрешение и пропуск. Ты меня понял?
Гудзь наклонился, пошарил по сидениям и протянул Миленину флягу. Миленин протянул флягу полковник. Тот открутил медленно крышку, сделал большой глоток. Стал кашлять, лицо стало красным, из глаз покатились слезы. Гудзь достал бутыль минеральной воды и передал Миленину. Миленин открыл бутылку и протянул полковнику. Тот жадно, одним глотком влил в себя большую половину жидкости.
ПОЛКОВНИК: пропуск остается у меня, после дозиметрического контроля и дезактивации колонна может продолжать движение, но это в последний раз и в виде исключения.
Как только УАЗ проверили, в очередной вымыли, он направился в сторону Чернобыля. На КПП остались легковушки, которых ожидала та же процедура. При въезде в Чернобыль повернули в сторону райотдела милиции. Там Миленин узнал, что штаб по эвакуации и ликвидации аварии находится в райкоме партии, рядом с отделом милиции. Там и высадили парней. Им предстояли поиски своих родных и близких
УАЗ подкатил Линейному пункту водной милиции. Вся группа грелась на солнце. Транзисторный приемник Шурбы вещал о трудовых подвигах народа и ни единого слова об аварии. Страна готовилась к первомайским праздникам.
14 часов 30 минут
СМОРЧКОВ: Кофе, водка, горячая картошка?
Миленин: Накорми Николая, а мне большую чашку крепкого кофе. Бондаренко пусть готовится. Скоро его очередь спасать планету.
ТРОЯН: Почему так долго? Какие новости? Когда смена?
Миленин: Завозил в Припять местных жителей. Им разрешили взять необходимые на первое время вещи. По дороге через путепровод над железной дорогой лицезрели, как через нашу станцию прошел пассажирский состав. Пришлось заезжать в городской отдел, доложить дежурному по управлению. Добровольский сообщил, что выехала замена. Едет наряд с Дарницкого отдела во главе с Катаевым. Будем ждать. Они едут с нарядом водной милиции, на их автобусе. Когда приедут, одному богу известно. На КПП пришлось пообщаться с полковником из химвойск. Его за особые заслуги сделали начальником КПП. Это сплошная паника и идиотизм. Забрал море времени. Он не смог обойтись без ГАИшников, которые менялись, пришлось находить «общий» язык.
ТРОЯН: Что нового об аварии?
Миленин: На охраняемом и очень «важном» объекте поспать не дали. Сначала приблудился политработник, которого интересовали «Боевые листки», потом вдохновлял начальник нашего политотдела. Посоветовали слушать «Маяк», который вещает о трудовых подвигах. По дороге к «Копачам» с левой стороны, далеко в поле большое количество армейских вертолетов. Их чем-то загружают, и они летают в сторону станции. Все больше становится прибывающей армейской спецтехники. Наверное авария намного серьезней, чем мы представляем.
ТРОЯН: Вздремни, хоть полчаса, а то спасать планету будет некому. Время еще есть. Если хочешь, я отвезу смену.
Миленин: Нет, я уже на КПП нашел общий язык, и мне легче будет его проехать, собираются ввести спецпропуска на транспорт. Я смогу проехать без пропуска, а наша смена пусть думает, кто их выдает.
Из-за бункера появляется Сморчков. Он несет большую фаянсовую кружку. С расстояния улавливается запах кофе. Кофе не растворимый, а заварной.
Миленин: Слава, откуда кофе? Я уже не спрашиваю, где взял кружку?
СМОЧКОВ: Во-первых, необходимо заводить контакты с местным населением. Во-вторых, тут рядом живет местный участковый. Мы на его мотоцикле смотались в магазин, там водки нет. Но кофе налили. Кружку оставили на добрую память. Водка у нас кончилась, а военные медики настоятельно рекомендуют употреблять этот напиток. Что будем предпринимать?
Миленин: Слава, давай кофе. Пить рекомендуют в местах повышенного фона, а ты решил, что пить нужно все время. Аварийный, неприкосновенный запас у водителя в машине, и этот запас на обратную дорогу. Надеюсь ясно? Кстати его покормили?
СМОЧКОВ: Покормили, и он уже давно спит на заднем сидении УАЗа. Видимо устал, раз бросил баранку, и не спит на рабочем месте. Пока я выполнял просьбы и приказы начальства, не услышал, когда нас меняют?
Миленин: Слава, обещаю, что ты будешь знать об этом первым. А теперь воспользуюсь тем, что у меня есть час в запасе. Пойду, вздремну. Разбудишь через сорок минут.
Миленин заходит в бункер, там прохладно, матрас свободен. Бросает под голову сумку с противогазом. Мгновенно засыпает. Спит на спине. Так меньше мнутся бриджи. Солнце защитные очки (металлическая оправа, форма капли) зажаты в руке. Стильная форменная фуражка прикрывает глаза. Бункер пустой, вся группа собралась снаружи. Сморчков проявляет инициативу, приносит бутылку водки. На ящике появляется открытая банка тушенки. Все выпивают не чокаясь, без тоста. Журба на малую громкость включает приемник. Вещает «МАЯК» первомайские лозунги, трудовые подвиги и социалистическое соревнование. Ни единого слова об аварии на атомной станции.
15 часов 30 минут.
Сморчков заглядывает в бункер. Миленин спит. Спит крепким сном человека, который привык спать и расслабляться в любых условиях.
Сморчков: Алексей Германович, подъем, Ваша планета в опасности, пора спасать. Кофе горячий. Вам в постель?
Миленин: Слава, это твоя планета в опасности, а моя планета населена разумными существами. Поэтому не ори. И где кофе?
Сморчков: Участковый привез банку кофе, а кипяток у нас есть. Бондаренко готов ехать. Уже перепоясался портупеей, выглядит решительно, по всей видимости выполнит любое задание и партии и правительства.
Миленин: Слава, он во всяком случаи не упьется, и не будет спать на фонящей кушетке вместе с собаками.
Миленин выходит из бункера, Карпенко протягивает кружку. Миленин жадно выпивает напиток, закуривает сигарету. Подходит Бондаренко, он выбрит, подтянут, перепоясан портупеей.
Бондаренко: Я готов, когда едем?
Миленин: Сейчас и едем. Карпенко уже ждет. Будите водителя.
Бондаренко будет водителя, который никак не может проснуться, отмахивается руками, не открывая глаз. Также, не открывая глаз, роется в карманах, достает пачку «ПРИМЫ», прикуривает, делает несколько глубоких затяжек.
ГУДЗЬ: Если все готовы, то и я готов. Только по дороги заедем в магазин купить сигарет, закончились. А без них мне трудно дышать и просыпаться.
Все садятся в УАЗ, машина поднимается вверх по склону, едет по улице застроенной одноэтажными домами, утопающими в зелени садов. На одном из домов видна табличка. Это улица Ленина. В конце улицы с левой стороны двухэтажное здание. Первый этаж продтовары, второй этаж промтовары. Гудзь паркуется возле входа.
Миленин: Возьми деньги, купи мне две пачки «Столичных» и себе купи любимые. Бондаренко у нас не курит, ему легче. Он ведет правильный, здоровый образ жизни.
Гудзь, взяв деньги, ушел в магазин. Его не было долгих пять минут. Он показался с большим объемным кульком. Он явно был удовлетворен покупкой, улыбался, что было явно редким явлением.
Миленин: Николай, ты чем так доволен, что приобрел? Давай показывай.
ГУДЗЬ: Сигарет купил, минералку купил, банку сгущенки купил, Вам вот в поллитровую банку заварного кофе налили. Это Вам.
Гудзь протягивает банку закрытую крышкой. Миленин берет банку, она горячая. Протягивает банку Бондаренко, но тот отказывается. Тогда, открыв банку, он жадными глотками отпивает половину кофе, открывает пачку «Столичных», закуривает. Делает несколько глубоких затяжек, кашляет.
Миленин: Николай, за кофе огромное спасибо, теперь проснусь окончательно. Поехали, надо менять Карпенко. Если вовремя не сменим, будет стихийное бедствие.
УАЗ выруливает на трассу. Впереди прямая дорога к КПП, возле села Копачи. С командирского места в машине видно, как в безоблачном небе кружат тяжелые армейские вертолеты. Направляясь в стороны станции, несут под днищем мешки, возвращаются без них. Подъезжая к КПП с лева от трассы, далеко в поле приземляются вертолеты, точнее зависают, к ним цепляют мешки, они снова взлетают. В воздухе вокруг них висит постоянное облако пыли.
Миленин: Интересно чем дышат, те, кто грузит мешки? А, как фонят вертолеты, они летают в сторону станции? Вчера подвозили припетчан, которые до этого загружали мешки, а теперь это армейцы, а скорей всего «партизаны», призванные из запаса на переподготовку или учения. Подозрительно быстро мобилизовали мужиков.
|
Блог О Зоне Отчуждения
Обсуждение
